Логику России в отношении нынешнего восточноевропейского кризиса объяснил руководитель Института международных исследований МГИМО Максим Сучков в статье, опубликованной на американском военно-аналитическом портале War on the Rocks. Перевод основных положений публикации представлен изданием discover24.ru.
Требования президента Владимира Путина о «гарантиях безопасности» от США и НАТО застали врасплох многих, в том числе и в Москве. Но это не следует воспринимать как блеф или очередную попытку просто привлечь внимание Соединенных Штатов.
Путин может не указывать точно свои цели, но он точно знает, чего он не хочет. За период 20-летнего правления это его лишь третий крупный призыв к переговорам о более благоприятных условиях безопасности для России. Две предыдущие попытки закончились войнами. Но на этот раз Москва чувствует себя иначе, в первую очередь из-за смены фокуса США с Европы на Азию и, в связи с этим, американского интереса к «стабильным, предсказуемым отношениям» с Россией.
Наращивание военной мощи вокруг Украины, развернувшееся до официального обнародования предложений, похоже, свидетельствует о решимости России вести прямые переговоры с США. Налицо разбивка на две тесно взаимосвязанные темы: надежды Кремля изменить подход Вашингтона к европейской безопасности и намерения России в отношении Украины. Причем Москва, скорее всего, будет принимать решения по второму треку в зависимости от прогресса на первом – или его отсутствия.
Вторжение в Украину было – и до сих пор остается – не самым предпочтительным вариантом Путина, но такая угроза понадобилась, чтобы Белый дом серьезно отнесся к его повестке дня. Если переговоры с США не принесут удовлетворительных для Москвы результатов, «военный и военно-технический ответ», который упомянуло руководство России, может действительно иметь прямое отношение к Украине. Это не обязательно подразумевает прямое военное вторжение, но может включать ряд других вариантов, таких как, например, размещение войск на Донбассе, ракет в Крыму. Возможно также иное «создание уязвимостей» для западных стран.
В корне – Россия хочет гарантий безопасности вдоль своих границ. Она намерена получить это от тех, кто сядет за стол переговоров или путем создания новых реалий на местах. С конца 1990-х НАТО пережило пять волн расширения на восток. Каждая волна вызывала критику Москвы, но именно возможности вступления Украины и Грузии в НАТО Россия противостояла больше всего.
Выступление Путина на Мюнхенской конференции по безопасности в 2007 году стало первым важным призывом установить рамки «гарантий безопасности» для России. После «цветных революций» на Украине и в Грузии, а также вторжения США в Ирак это явилось отражением разочарования после неудачных попыток установить более благоприятные отношения с США во время президентства Джорджа Буша-младшего.
На Западе его высказывания были восприняты как сигнал о собственных ревизионистских амбициях России. Пятидневная война с Грузией в августе 2008 года, хотя и спровоцированная авантюрной военной атакой тогдашнего президента Михаила Саакашвили в Южной Осетии, была, по мнению Москвы, неотъемлемой частью большей неспособности Америки и Европы серьезно отнестись к российским «красным линиям».
Второй значимый призыв Путина к «совместной неделимой безопасности» прозвучал в другой период потрясений: арабские восстания, вмешательство НАТО в Ливию и то, что Кремль воспринял как поддержку администрацией Обамы «протестов на Болотной» в Москве. Это побудило Путина поднять вопрос о «гарантии безопасности» России в статье для «Российской газеты» в ходе президентской кампании 2012 года. Ключевой тезис в ней предупреждал: «Мы не должны никого вводить в искушение своей слабостью».
В начале 2014 года революция Майдана на Украине, которая поддерживалась западными державами, заставила Москву принять активные меры, чтобы избежать такого «искушения». Присоединение Крыма стало еще одной вехой в российско-западных отношениях и официально положило конец эпохе «перезагрузки» Барака Обамы.
Таким образом, нынешний «ультиматум» Путина является третьей попыткой заставить США и их европейских союзников пересмотреть всю архитектуру европейской безопасности, а также изменить подход Запада к постсоветскому пространству. Это вопрос стратегического значения для Москвы.
Угроза Путина разорвать дипломатические отношения с Западом, если Вашингтон решит ввести новые санкции против России из-за Украины, говорит о том, что Кремль чувствует, что может достичь определенной точки, после которой переговоры с Западом теряют смысл. После этого России придется активировать вариант «обеспечения собственной безопасности», что, вероятно, повлечет за собой большие затраты для ее собственной экономики, но также и худшую реальность безопасности для других.
Москва, похоже, считает, что администрация Байдена готова для заключения серьезных сделок. Во-первых, потому что в США растет внутренний спрос на более сдержанную внешнюю политику, во-вторых, и это самое главное, Москва скептически относится к тому, что Байден станет баллотироваться на второй срок и поэтому станет заботиться о своем политическом рейтинге. В отличие от предшественников, заботившихся о переизбрании, Байден способен действовать более решительно по вопросам, имеющим стратегическое значение для Соединенных Штатов.
Замечание Путина в его последнем телефонном разговоре с Байденом о том, что «за последние 30 лет [в американо-российских отношениях] было допущено слишком много ошибок», является «пасом для ответного хода» Байдена. Российский президент считает, что у его американского коллеги теперь есть возможность покончить, как в случае «афганской войны», с еще одним «проклятым вопросом» внешней политики США в эпоху после 11 сентября – «российской проблемой». Поскольку и Россия, и США вступают в совершенно новый этап становления нового миропорядка, это может быть попыткой ориентировать предстоящий разговор в Женеве на некое видение будущего, а не на продолжение споров о прошлом.