«Россия не производит бесполезных «потемкинских роботов» в пропагандистских целях, но и не строит Терминатора», – заявил один из наиболее авторитетных экспертов США Сэм Бендетт, специалист-аналитик вашингтонского «мозгового треста» CNAS (Центр новой американской безопасности) в интервью военному изданию Breaking Defense. Изданием discover24.ru представляет перевод статьи.
Робототехническая армия России: риторика против реальности
Россия создала новую боевую роботизированную единицу из беспилотных наземных транспортных средств «Уран-9», которые прошли боевые испытания в Сирии, хотя и с неоднозначными результатами. Компания также разрабатывает экспериментальную беспилотную версию своего танка Т-14 «Армата», беспилотные версии Т-72 и БМП-3 времен холодной войны, а также новые дроны дальнего действия под названиями «Охотник» и «Альтиус».
Но стремление России к созданию боевых роботов сталкивается со многими из тех же технических и политических проблем, что и США, сказал аналитик CNAS Самуэль Бендетт, а у Владимира Путина гораздо более ограниченный бюджет. Россия не производит бесполезных «потемкинских роботов» в пропагандистских целях, но и не строит Терминатора.
Во многом, как сказал Бендетт, американские и российские программы военной робототехники очень похожи. У обеих есть грандиозные амбиции в отношении высоко автономных боевых машин; обе борются с ограничениями текущих беспилотных систем, которые требуют постоянного наблюдения со стороны человека; обе опасаются, что будущий искусственный интеллект (ИИ) может подорвать человеческий контроль.
Официальные лица США предупреждают, что России и Китаю не хватает этической сдержанности западных стран, когда речь идет об автоматизации поля боя. Но, сказал Бендетт, российские лидеры, по крайней мере, очень похожи на американцев в своем настаивании на том, что решение о применении смертоносной силы должен принимать человек, а не компьютер – по крайней мере, на данный момент.
«Заявления Минобороны России указывают на подход, аналогичный подходу США, когда человек находится в постоянном подчинении, чтобы принять окончательное решение об ударе», – сказал Бендетт. «В то же время, – отметил он, – официальные заявления, исходящие от военных, и связанные с ними обсуждения и гипотезы указывают на постоянно растущую роль военной робототехники в будущих боях и почти неизбежную полную автономию для этих машин».
«В России есть несколько проектов, цель которых состоит в том, чтобы роботизированная система самостоятельно перемещалась к цели и дожидалась окончательного разрешения человека на нанесение удара», – сказал он. «Новое поколение тяжелых дронов-убийц, таких как Охотник и Альтиус, предположительно будет иметь на борту ИИ для выбора, идентификации и даже уничтожения цели, а также возможность прокладывать курс к цели и от нее».
Но сейчас возможности России могут быть скорее риторикой, чем реальностью. Например, мини-танк «Уран-9» обычно описывается как способный автономно перемещаться и уничтожать цель, обозначенную человеком. Тем не менее, по словам эксперта, «все общедоступные данные, которые у нас есть о его испытаниях, по-прежнему показывают, что транспортным средством управляет человек-оператор» с помощью дистанционного управления, что очень похоже на испытательные стенды боевой роботизированной машины армии США.
Боевой опыт в Сирии также показал, что «Уран-9» является легкобронированным и обременительным с точки зрения логистики. Несмотря на упор на автономию, сказал Бендетт, «все российские автономные наземные роботы и дроны сегодня работают под постоянным контролем человека».
Помимо физических беспилотных транспортных средств, Россия также экспериментирует с системами принятия решений ИИ для возможностей, требующих молниеносной реакции, таких как радиоэлектронная война и противоракетная оборона. Однако даже здесь человеческий контроль имеет первостепенное значение.
«Мы знаем, что Россия стремится использовать ИИ в радарах раннего предупреждения и в радиолокационных системах, специально предназначенных для ядерного предупреждения», – сказал Бендетт. «Но человек является ключевым лицом, принимающим решения в таких системах, учитывая озабоченность России тем, что система ИИ может запускать оружие самостоятельно после анализа «сухих фактов», без дополнительных вводных данных, основанных на опыте человека-оператора.
«В частности, были учения, на которых такая система ИИ собирала данные с радаров, самолетов и наземных зенитных систем в Крыму; учения по сбору и анализу данных с помощью ИИ с российских радаров и радаров дальнего действия с систем С-300 и С-400 по всей стране; и учения на Каспийском море, в ходе которых были получены данные с судов и других объектов », – сказал Бендетт. «Эти данные могут быть собраны в Национальном центре управления обороной, который открылся в 2014 году и отвечает за контроль всех данных и информации о российских вооруженных силах внутри страны и за рубежом. В прошлом году этот Центр объявил, что будет использовать ИИ для принятия решений, в то время как люди будут твердо контролировать окончательные решения».
Это очень похоже на эксперименты вооруженных сил США в рамках Joint All-Domain Command & Control (JADC2), где управляемая ИИ сеть обменивается данными о целях и другой разведкой между войсками на суше, на море, в воздухе, в космосе и в киберпространстве. Но, как показывает американский опыт с JADC2, заставить такие грандиозные концепции работать на практике может быть чрезвычайно сложно.
В 2017 году Путин отлично сказал, что страна, овладевшая искусственным интеллектом, «станет правителем мира». Но, как заключил Бендетт, «конечно, на данный момент это в основном риторика и прогнозы на будущее. Текущая технологическая реальность не позволяет разрабатывать действительно автономные военные системы» – пока.