Многочисленные сообщения в СМИ различных стран мира о том, что турецкие ударные дроны «показали свою эффективность» в подавлении советских и российских систем ПВО со ссылками на недавние боевые действия на Кавказе, в Ливии и Сирии очень мало соответствуют действительности. В большинстве случаев это стало итогом активной пропаганды турецких производителей БПЛА, а в эпоху социальных сетей дополнилось широким откликом онлайн-любителей «отслеживания конфликтов в Твиттере».

Об этом 11 июня пишет американский эксперт Аарон Стейн на военно-аналитическом портале War on the Rocks. Представляем перевод основных положений его статьи.

Недавняя продажа Турции вооруженных беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) в Польшу и Украину, и проявление интереса к такому же шагу от других стран Восточной Европы, привели некоторых военных аналитиков к предположению, что Анкара использует продажи этого оружия для «сдерживания России». Но это совсем не тот случай.

Москва хорошо изучила флагман турецкого флота беспилотников, Bayraktar TB2, и пришла к выводу, что он не представляет угрозы для высококлассного противника, использующего эшелонированную систему ПВО с радиоэлектронными помехами. Несмотря на этот довольно очевидный вывод, TB2 завоевал много поклонников, учитывая новаторский способ, которым турецкое правительство использовало бортовые камеры беспилотника для создания и быстрого распространения видеоклипов о якобы «оружии, уничтожающем советские системы ПВО и наземные боевые машины».

Турция стала пионером в использовании дронов в эпоху социальных сетей, быстро распространяя видео об ударах TB2 через полуофициальные аккаунты в социальных сетях. Такие видео формируют рассказ об эффективности турецких дронов и их боевом мастерстве, укрепляя представления о будущем характере боевых действий. Столь новаторское использование военной пропаганды является наиболее действенным уроком последних конфликтов в Турции и, вероятно, будет скопировано будущими производителями БПЛА. Использование сенсора беспилотника для разведки, наблюдения и целеуказания не является чем-то новым, но Турция подняла его на новый уровень, демонстрируя, как можно достичь стратегических результатов и способствовать повышению международного интереса к продажам оружия.

На деле TB2 хорошо подходит лишь для небольших нерегулярных войн, где турецкие разведывательные, наблюдательные и разведывательные платформы могут помочь склонить чашу весов в пользу войск своих союзников. Так было в Ливии и Нагорном Карабахе. В Сирии турецкие беспилотники не смогли преодолеть российские воздушно-космические силы, несмотря на то, что TB2 уничтожил значительное количество оборудования сирийского режима.

И в Сирии, и в Ливии TB2 претерпел довольно высокий уровень потерь даже от устаревших систем противовоздушной обороны, но из-за низкой стоимости беспилотника Турция смогла поддерживать высокий темп боевых действий. Тем не менее, поскольку эти беспилотники оказались уязвимыми для наземного огня, российские военные пришли к выводу, что этим типам вооружений можно противостоять с помощью лишь достаточно современной ПВО. Поэтому Россия мало обеспокоена распространением турецких беспилотников в Восточной Европе.

В этом смысле американские и российские аналитики давно усвоили урок турецких войн с использованием дронов: дешевая и простая в использовании платформа имеет преимущества в обеспечении поддержки сухопутных войск в конфликтах, в которых противник мало что умеет. Однако в конфликте на уровне примерного равенства сил дроны, подобные TB2, попросту не выживают.

В Сирии турецкие военные использовали TB2 для нанесения ударов по целям сирийского режима, окружающим трассу M4, по бронетранспортерам и мобильным ракетным объектам малого радиуса действия «Панцирь С-1». При этом Турция смогла использовать аэропорты на границе с Сирией, чтобы поддерживать почти постоянные вооруженные пролеты. Анкара уверенно предполагает, что ее территория закрыта для российских или сирийских атак, и поэтому может беспрепятственно управлять своими дронами изнутри своей территории.

Соглашение 2017 года в Идлибе успешно оградило российские и турецкие военные силы друг от друга. Этот статус-кво нарушился в конце 2019 года, когда сирийский режим провел успешную кампанию по возвращению контроля над автомагистралями M4 и M5, что вынудило Анкару снабдить оппозицию переносными зенитными ракетами. Использование этих ракет против российских самолетов и самолетов режима вызвало ответные авиаудары, в том числе нанесенный российским истребителем-бомбардировщиком, в которого результате погибли 34 турецких солдата.

За исключением этого единственного инцидента, российские и турецкие войска не нацеливались друг на друга. Вместо этого турецкие TB2 намерены поражать силы сирийского режима, в то время как русские будут использовать авиацию, чтобы предотвратить вторжение оппозиции. Эта стратегия позволяла обоим внешним участникам поддерживать своих клиентов, но при этом вести переговоры друг с другом, чтобы контролировать эскалацию и, при необходимости, остановить конфликт. Целью России было выдвинуть сирийские вооруженные силы на передний план боевых действий в Сирии, имея только российские средства поддержки и авиацию для поддержки наступательных операций.

В итоге в сирийском Идлибе TB2 действительно уничтожил большое количество сирийской бронетехники и сумел уничтожить несколько систем ПВО «Панцирь С-1». Тем не менее, Турции пришлось смириться со сложившимся результатом боевых действий в Сирии, который совсем не соответствовал заявленной политической цели – возвращению территории, захваченной режимом, и отвода войск к линиям прекращения огня 2017 года.