Любой из трех наиболее вероятных сценариев чреват большими трудностями для всех сторон украинского конфликта (России, Украины и стоящих за ней стран Запада) при отсутствии успешного урегулирования посредством переговорных процессов. Такую оценку дал эксперт-политолог Анатол Ливен, один из руководителей влиятельного американского аналитического центра Quincy Institute. Перевод основных положений публикации представлен изданием discover24.ru.
В конечном итоге, самым важным фактором будущего хода украинского конфликта станет положение, которое сложится на поле боя… По сути, здесь имеется всего три возможности: украинский прорыв; российский прорыв; и тупиковая ситуация, примерно соответствующая нынешнему положению военного контроля оспариваемых территорий», – указывает Ливен.
Согласно его оценке, «поскольку российские силы увеличиваются в численности и окопались на более коротких линиях фронта при мощной артиллерийской поддержке», осуществить прорыв для украинских сил станет крайне проблемной задачей. Но даже в случае этого маловероятного успеха, «если бы украинские войска прорвались к Азовскому морю, изолировав Крым; или если бы им удалось вернуть себе значительную часть Донбасса», за этим немедленно последует намного более мощный и резкий ответ России:
«Это может начаться с символической бомбардировки (обычными ракетами) авиабаз НАТО или линий снабжения в Польше или Румынии. В любом случае намерением Кремля также было бы повысить вероятность сползания к ядерному конфликту между Россией и Соединенными Штатами. Такая российская атака, скорее всего, приведет к ограниченному и пропорциональному военному ответу США (например, к бомбардировке российских баз на бывшей части Украины)», – пишет эксперт.
Однако он тут же поясняет: столкнувшись с опасностью масштабного ядерного конфликта, «мощные голоса в Соединенных Штатах и Европе, скорее всего, начнут призывать к немедленному прекращению огня на Украине», утверждая, что Киев вернул «достаточно» из утраченных территорий, чтобы это само по себе считалось как «большой успех Запада и Украины».
В то же время Ливен не исключает, что подобные шаги по прекращению огня натолкнутся на ожесточенное сопротивление со стороны украинского правительства, некоторых членов НАТО, включая Польшу и страны Балтии, а также со стороны влиятельных кругов в руководстве США, невзирая даже на «чрезвычайно высокий» риск перерастания в полномасштабное военное столкновение между НАТО и Россией.
Американский аналитик также считает, что «российское наступление, ведущее к победоносному прорыву, похоже, не предвидится в ближайшей перспективе, за исключением ограниченных действий по взятию города Бахмут на западе Донбасса. Все указывает на то, что российские войска укрепляют свои существующие позиции, чтобы предотвратить дальнейшие успехи украинцев, такие как захват восточной части Харьковской области и города Херсона».
Однако, если украинские силы понесут тяжелые потери и израсходуют свои запасы боеприпасов и бронетехники в ходе неудачных наступлений в течение следующих нескольких месяцев, «успешное контрнаступление России может стать реальностью», – отмечает Ливен, хотя сомневается, что «это приведет к захвату Киева».
«Столь же маловероятно, что Россия сможет захватить Харьков, а уход России из Херсона на левый берег Днепра делает практически невозможным наступление на украинские черноморские порты Николаев и Одесса», – считает аналитик Quincy Institute.
Однако, по его мнению, «если Россия захватит весь регион Донбасса и укрепит свой сухопутный мост в Крым, весьма вероятно, что Путин получит достаточно оснований утверждать, что ключевые цели России (изложенные в начале СВО) достигнуты, и Москва может предложить прекращение огня и мирные переговоры» даже без предварительных условий, связанных с отводом войск.
Такое российское предложение, считает эксперт, «также привело бы к глубокому расколу внутри Запада, а также между западными странами и Украиной»; ибо, учитывая перспективу бесконечной поддержки продления боевых действий, «очень многие на Западе будут утверждать, что прекращение огня было бы лучшей сделкой, которую когда-либо могла заключить Украина».
Этот аргумент будет усиливаться тем фактом, что только стабильное прекращение огня положит конец разрушению Россией украинской инфраструктуры и позволит Украине и ее партнерам начать долгий и очень дорогостоящий процесс восстановления украинской экономики, чтобы продвинуть надежды Киева на вступление в Европейский Союз. Последнее может весьма понравиться множеству прагматичных украинцев, которые «могут счесть, что прекращение огня и экономический рост позволят Украине укрепить свои вооруженные силы, чтобы возобновить боевые действия в более поздний срок», – отмечает Ливен.
Если же ни одна из сторон не добьется «прорывных» военных успехов, складывается перспектива «неопределенного и кровавого тупика на нынешних линиях фронта», во многом напоминающая ситуацию Первой мировой войны. «Тогда вопрос лишь в том, сколько времени это займет… и сколько людей должно будет погибнуть – прежде чем какая-то из сторон исчерпает силы и решит, что продолжать борьбу нет смысла», – указывает эксперт.
По его мнению, этот сценарий может обернуться также «замороженным конфликтом» с нестабильными и часто нарушаемыми «прекращениями огня» – по сути, более масштабной версией ситуации на Донбассе с 2015 года и вплоть до начала российской СВО.
«Хотя даже такое прекращение огня было бы лучше, чем нынешнее массовое кровопролитие на Украине; но если оно не будет сопровождаться успешными переговорами для достижения урегулирования или хотя бы минимизации вооруженной напряженности, это будет чревато множеством негативных последствий», включая порождение новых и гораздо более масштабных военных конфликтов, заключает аналитик Quincy Institute.