Способность давать имена своим собратьям и называть их этими именами считается признаком высокоразвитого познавательного потенциала у социальных животных. Ранее это умение наблюдалось лишь у людей, дельфинов-афалин и африканских слонов, а теперь к ним присоединились обыкновенные игрунки (также мармозетки).
Согласно израильскому исследованию, опубликованному в четверг (29 августа) изданием Science, миниатюрные приматы используют громкие, высокие звуки, чтобы давать друг другу «голосовые метки».
«Мы очень интересуемся социальным поведением, потому что считаем, что именно это фактически делает нас, людей, такими особенными по сравнению с другими животными», – сообщил для «Франс Пресс» Дэвид Омер, ведущий автор исследования, устроенного группой ученых из Еврейского университета в Иерусалиме.
«Мы не бегаем быстро, не летаем, не преуспеваем ни в чем, кроме общения, и все наши достижения, как общества – это наши общественные достижения».
По словам аспиранта Омера, мармозетки являются идеальными объектами для изучения эволюции социального поведения и языка у людей, поскольку эти мартышки демонстрируют схожие социальные черты, живя небольшими моногамными семейными группами из шести-восьми особей, совместно воспитывающими свое потомство.
Израильские исследователи записали естественные разговоры между парами мартышек, разделенных визуальным барьером, а также взаимодействие между обыкновенными игрунками и компьютерной системой, воспроизводившей их предварительно записанные разговоры.
Ученые обнаружили, что мартышки используют «фи-сигналы» – очень высокие вокализации, такие же громкие, как электроинструменты – чтобы обращаться друг к другу. Примечательно, что мармозетки могли распознавать, когда такие сигналы были направлены к ним, и с большей вероятностью реагировали, если к ним обращались по имени.
Ковергентная эволюция
Десять протестированных исследователями мартышек происходили из трех отдельных семей, и помимо прочего выяснилось, что члены одной семейной группы использовали схожие звуковые нюансы для кодирования разных имен, что напоминает диалекты или акценты в человеческих сообществах. Это условие было справедливо даже для взрослых мармозеток, которые не были связаны кровными узами, а значит они учились правильно издавать сигналы у других членов семейной группы.
Мартышки – относительно дальние родственники людей. В последний раз у нас был общий предок около 35 миллионов лет назад. Для сравнения, разделение между нами и шимпанзе произошло примерно 5-7 миллионов лет назад.
Дэвид Омер объяснил приобретение обыкновенными игрунками вокальных меток не генетической близостью, а «конвергентной эволюцией» или теорией о том, что у них развились схожие поведенческие черты в ответ на сопоставимые экологические проблемы.
Для миниатюрных мартышек голосовая маркировка могла иметь решающее значение, чтобы поддерживать социальные связи и сплоченность группы в густых тропических лесах Южной Америки, где видимость зачастую ограничена.
Предположения о том, как и когда люди впервые начали говорить, является предметом споров, но до недавнего времени многие ученые отвергали идею, что наши предки могли научиться звуковому общению у других приматов. Омер подчеркнул, что исследование его команды стало еще одним ударом по этой теории.
«Мы все еще можем многое узнать от нечеловекообразных приматов об эволюции языка у древних людей», – заявил он.
Также Омер добавил, что статистический анализ звуковых команд, издаваемых мармозетками, стал возможным благодаря недавним достижениям в области вычислительной мощности и машинного обучения. Заглядывая вперед, можно предположить, что одним из захватывающих направлений будущих исследований может стать использование ИИ для дальнейшей расшифровки содержания разговоров между мартышками.